я прихожу домой. дед с кем-то радостно напивается. это я чувствую уже по запаху рыбы во всем доме и по чудному аромату ацетальдегида, который ласково щекочет мои ноздри. причем дед сразу выскакивает из кухни и начинает скакать в коридоре, с приторной улыбочкой и красной мордой. а я раздеваюсь, вешаю куртку на место, и краем глаза заглядываю на кухню. дед тут же встает так, чтобы я не видел стула, на котором восседает еще одна напивающаяся рожа. ну мне-то что? ботинки только скинуть и наверх прошествовать. а потом начинается самое интересное: звонит бабушка. спрашивает у него, что я делаю. дед, естественно, не знает. и говорит, что я сплю. а вдруг я блять повешался от такой прекрасной жизни? но да, я не сплю и заявляю об этом в трубку. бабушка напоминает мне, чтобы я поел и спрашививает, почему я не хочу идти на первый этаж, когда я ей говорю об этом.
ну а хуль мне туда хотеть идти? мне на втором хорошо. да, из еды только уже сожранная мою одинокая раффаэлка, но зато нет пьяных рож.
ок, бабушка отключается, работает дальше. через три минуты перезванивает.
я беру трубку, трубку берет дед. я молчу, потому что я типа не брал трубку. и тут они начинают громко так скандалить. бабушка вопит, что он уже задолбал всех своим пьянством, что после него даже поесть спокойно нелья - весь стол запачкан и завален рыбой, колбасой какой-то беспонтовой, огурцами, всюду стоит водка. и хлеб. блять. хлеб, который он не отрезает, а отламывает. руками. грязными.
в то время как именно эту булку хлеба купили специально для того, чтобы ее два дня ел я. для остальных существует другой вид хлеба, который одни съедают за неделю. вывод: Дима жрет много хлеба. а на втором столе валяются окорочка, которые он типа "готовит". окорочка, как дед уверяет, размораживаются. на самом же деле они и не замораживались...
в ответ на обвинения в пьянстве дед начинает натурально ОРАТЬ, что это я такая скотина и не ем рожки, которые вчера вечером бабушка сварила, предварительно сказав деду, что это для меня и нее, а не для него. разумеется, тот факт, что я не ем лапшу, гораздо важнее того, что кое-кто лет пятнадцать бухает без просыху. мама мия, какой ужас, так вот от чего все беды в этом мире, оказывается. я не ем рожки. какое ужсное словосочетание, не правда ли? сколько обвинений можно выдвинуть! да к черту пьянку! тут же трагая трагедия - внук-пидорас рожки не ест!
ну а как их есть, если кухня занята двумя пьяными рожами, а кастрюля с ними стоит как раз на кухне?
в итоге сейчас голодный, злой и усталый я спущусь на кухню, чтобы поесть, получу ушат дерьма от пьяного деда, и явно же не сдержусь, а выскажу ему в очередной раз все, что о нем думаю. нельзя меня критиковать, блять, ему явно нельзя. он просто не имеет на это права. я по сравнению с ним просто святой великомученник.
да только в его глазах я - враг народа.
похерфэйс. пойду пожру. я же счастливый человек.