Разговор с матерью начался тихо и мирно, и закончился, в общем-то, тоже тихо - мы с ней не любители орать долго и со вкусом, мы больше любим тишину. Однако и в тишине можно наговорить целый ушат гадостей, да и ладно бы обо мне, это не так больно. Я-то калач тертый... В итоге вылетел из ее квартиры, громко хлопнув дверью, разрыдался уже в подъезде, пока слетал с пятого этажа на первый. И ладно бы мать стояла и прыгала на своем, так нет же, полезла куда-то не туда, давай заливать про ненависть и прочее, а в итоге все закончилось тем, что из нее полезла многолетняя обида на мужиков. Прямо на меня щедро полилась. Под самый конец задумчиво изрекла, что ей ее ненависть, конечно, вернется, но это будет потом, и можно сейчас спокойно ненавидеть дальше. Тот факт, что возвращаться ей это будет через меня, ее волновал мало. В самом деле, какая раница, что единственный ребенок чувствует, правда? Сейчас главное - ненависть! Бессмысленная и беспощадная!
Короче, когда вываливался из подъезда, меня посетиле нездоровая мысль позвонить Сереге. Решив, что терять уже нечего, и этот ушлепок положения не ухудшит, я так и сделал. Встретились. К тому времени я внешне успокоился. Рассказал, что случилось, но тут же выяснилось, что собеседника я выбрал самого неудачного из всех возможных. Серега просто тупо не понял, что случилось. Если б я кучу денег потерял - тут бы да, тут бы он посочувствовал. А мое "ей важнее ненавидеть кого-то, кого она даже не знает, чем любить меня, страдающего от этой ненависти" поставило его в замешательство. Какие пустяки, правда? Ладно, забыли... замяли тему. Говорили о всякой херне, которая не имеет ровным счетом никакого значения. Потом как-то незаметно вернулись к тому, зачем я вообще к матери поехал. Я говорю, мол так и так, я могу, конечно, без разрешения в другую страну махнуть на недельку, но она болеет серьезно, и так уже одной ногой в могиле, а от нервов и переживаний за меня еще и второй туда ступит. Я могу, конечно, совершить такую глупость - более того, мне даже есть на что ее совершать - однако жить-то я потом как буду, собственную маму угрохав, или просто окончательно ей здоровье подорвав?
Потом стояли на остановке, а Серега вслух размышлял, что ж мне там, в этой загадочной другой стране, мне предложили такого, что я готов хоть на другую платену сорваться.
- Кольцо и руку? - смотрит на меня. - Покатать на машине? Квартиру? Работу? Что?
А я стою, смеюсь истерически. Вскоре разговор перешел несколько в иную плоскость. Я ему и говорю:
- Для меня люди - сами по себе ценность, такие какие они есть, с плюсами и минусами, с достоинствами и недостатками. Понимаешь? - Серега, по глазам было видно, не понимал. - А если я кого-то люблю, то не "за то, что", а "несмотря на". Понимаешь? - он не понимал окончательно. О чем мне и сообщил, сказав, что я очень странный и очень странно думаю.
Нахуй жить в мире, где люди - не ценность? Где один человек - не ценность? Что же с нами стало? В заранее обреченной попытке объяснить ему, что к чему, я попросил его представить, что бы он подумал, если бы все окружающие люди думали так же, как и я, а кто-то один, пусть и у черта на куличках, видел мир так же, как и он.
- Я бы подумал, что у этого человека есть мозги!
Надо же. А я называл это комплементарностью. А он вот называет это "мозгами".